Знаете, Воробьянинов, этот стул напоминает мне нашу жизнь. Мы тоже плывем по течению. Нас топят, мы выплываем, хотя, кажется, никого этим не радуем. "Двенадцать стульев"
Периодически возникает импульс написать, только не очень ясно, о чем: мой псевдоогромный внутренне-внешний мир виртуален как никогда. Да и попаясничать, очевидно, не перед кем - пафосничать или философствовать можно тогда, когда уверен, что кто-то это прочтет и проглотит, когда уверен, что кому-то интересно тебя читать, а на твой дурацкий аффект закроют глаза.
Вокруг ничего нет, только я и это огромное, беспокойное, как оркестровая яма пульсирующее, нечистое чувство.